В 1927 году, к 10-летию Октября, состоялась закладка нового Киевского вокзала, открытого пять лет спустя. Мы давно привыкли к существующему виду главных сухопутных ворот столицы. Но когда-то их образ складывался в творческих муках и спорах.

Проект вокзала для Киева разрабатывали на конкурсной основе. Конкурс был закрытый. Для участия в нем пригласили 9 ведущих зодчих Украины – пятерых из Киева и четверых из тогдашней столицы республики Харькова.

Два именитых участника – профессора Киевского художественного института Александр Вербицкий и Павел Алешин – решили объединить усилия. Они вместе выработали концепцию проекта, а потом каждый привнес в окончательное решение индивидуальные черты. Так появились два конкурсных проекта. Между авторами состоялось устное соглашение: какой бы из двух вариантов ни выиграл, продолжать работу они будут вместе.

И вот были объявлены итоги. Оказавшийся на четвертом месте проект Дмитрия Дьяченко заметно приближался к наследию украинского барокко XVIII столетия (в таком же духе тот же зодчий возводил корпуса Сельхозакадемии в Голосееве). Проект харьковчанина Павла Ротерта, чисто конструктивистский, был похож скорее на заводской корпус – ему дали третье место. А тандем киевлян занял обе верхних ступеньки. На втором месте – Алешин при участии Вербицкого, на первом – Вербицкий при участии Алешина. Их варианты были, в общем-то, похожи, только у Алешина формы более заостренные, у Вербицкого – более закругленные.

Алешин надеялся на соблюдение джентльменского соглашения. Но тщетно. В дальнейшем, пройдя «сито» второго тура конкурса с участием москвичей и ленинградцев, Вербицкий остался единоличным автором проекта. Как говорится, Бог ему судья. Можно только сказать, что окончательный вид вокзала действительно радовал выразительностью и монументальностью. Здесь необычным образом соединились мотивы новых веяний архитектуры ХХ века и украинской старины.

Немало сил положил Вербицкий и на решение интерьеров. В исходной версии они были строги, лаконичны, целесообразны. В них остро чувствовался дух современности. Особенно эффектное впечатление производил просторный светлый вестибюль с громадными параболическими арками. Но после войны кто-то решил «обогатить» оформление вокзала, пострадавшее во время оккупации. И его переделали…

Виктор Некрасов высказался по этому поводу так: «Все, что есть безвкусного, лишенного какой-либо архитектурной логики, собрано там воедино. Арки уничтожены, заменены спаренными колоннами, параболические окна по мере возможности заделаны и «украшены» по бокам нелепыми пилястрами, потолок усеян какими-то звездочками, в залах ожидания на стенах производственно-идиллические пейзажи, вместо светящихся плафонов – тяжелые метростроевские люстры. От замысла архитектора не осталось ничего». Между прочим, реконструкцию эту выполнил Георгий Домашенко – ученик Вербицкого… Сам Александр Матвеевич, вероятно, боялся возражать против послевоенной переделки своего творения: ему простили «прегрешения» военной поры – сотрудничество с городской управой в оккупированном Киеве – но ведь при случае могли и припомнить.

Остается добавить, что это было не последнее «переодевание» внутреннего убранства нашего вокзала. В последний раз его преобразили к 10-летию Независимости. Надо признать: стиль нынешнего оформления Центрального вокзала мало чем отличается от сталинской пышности. Поменялась разве что тематика декора.

Куда ведет Старовокзальная?

До того, как завершилось возведение нового вокзала, киевляне и гости города пользовались временным вокзальным строением. Его оборудовали еще в 1908 году, когда самый первый наш вокзал, выстроенный в 1869-м, решили закрыть на реконструкцию. Временное-то оно было временное, но с ним пришлось промучиться свыше двадцати лет!

Почему «промучиться»? Потому что временный вокзал, размещенный в низеньких деревянных корпусах, попросту позорил Киев. Писатели, видевшие его, соревновались между собой в уничижительных эпитетах. У всех повторялось одно и то же слово – «барак».

Исаак Бабель: «В мире нет зрелища унылее, чем Киевский вокзал. Временные деревянные бараки уже много лет оскверняют подступ к городу».

Николай Ушаков: «Дощатый и чуть ли не обмазанный хлорной известью барак эвакопункта, полученный в наследство от Киева дореволюционного».

Виктор Некрасов: «Долгое время наш киевский вокзал был кровоточащей для нас раной, несмываемым позором. Такой город, а вокзал – барак. Длинный, одноэтажный, деревянный барак».

«Свои» до поры до времени как-то мирились с подобными «воротами города», а вот европейцы были в шоке. В историю Киева вошел эпизод весны 1918 года, когда город оккупировали кайзеровские войска. Увидев состояние вокзала, немцы, прибывшие сюда в эшелонах, отказывались выйти на перрон до тех пор, пока специально нанятые сорок баб не вымыли его теплой водой с мылом.

То деревянное убожество давно разобрано и забыто. Но в городской топонимике осталась о нем память. После того, как открылись двери вновь выстроенного вокзала, бывшую Степановскую улицу, по которой добирались до «барака», решили переименовать. Ее назвали Старовокзальной. Хотя, с учетом исторических реалий, эта улица получается как бы «промежуточно-вокзальной».